– Эсмиральда, – подошел ко мне и обратился спустя некоторое время после взлета Рикард. – Ты долгое время жила во дворце. У тебя есть предположения, где могут держать мою дочь?

Я с горечью усмехнулась, вспоминая свою жизнь там, где кроме комнаты и четырех ее стен ничего не видела. Правда, несколько раз я все же выходила за пределы спальни, например, в тюрьму под дворцом.

– Скорее всего, она на Первом Корабле. Там держат всех заключенных. Считается, что проникнуть туда совершенно невозможно – остался всего один вход и выход, который отпирают на пересменку охраны раз в месяц. Хотя бывают исключения…

– Какие?

– Например, прямой приказ императора. Правда, в нашем случае, скорее всего, императрицы. Кимат все прибрала к своим рукам.

– Значит, у нас два пути, – сделал вывод Рикард. – Либо прорываться силой, чего бы не хотелось, либо делать императрицей вас.

– Выходов всегда больше, чем два. Я ведь могу оказаться и не права – и Мику держат совершенно в другом месте. Итак, как все будет происходить? Мы будем таранить в лоб пирамиду? Или есть более искусный план?

Мужчина сделал вид, что улыбается.

– Есть и не один. – Он достал из кармана два браслета-наручника. – Вы же понимаете, Эсмиральда, что иначе нам без боя не подобраться? Мы попробуем обменять вас на мою дочь.

– А дальше? – спросила я, беря в руки один из обручей – тяжелый, холодный, неприятный по своей природе.

– А дальше все будет по обстоятельствам, – загадочно отозвался отец Мики. – Возможно, нам отдадут сразу мою дочь, и после я прикажу штурмовать дворец. Возможно, мы придем в ловушку, и нас убьют, едва сделаем первый шаг. Но скорее всего, нас все же захотят выслушать. Точнее, меня с предложением отдать вас.

– А вы согласны меня отдать?

– Той, кто отрезал пальцы моей дочери – никогда. С другой стороны – некоторые мои советники считают, что теперь, после родов, вы стали несколько бесполезны. И вами можно пожертвовать ради общего блага. Народ любит мучениц…

Я с сомнением заглянула ему в глаза. Вероятнее всего, он говорил правду, вот только не до конца. Если другого выхода не будет – меня бросят, как разменную монету во имя благополучия колоний, тем более сейчас, когда они уверены, что будущая Дизайнер Жизни в их руках.

– Мне самой надеть браслеты? – спросила я. – Или это сделаете вы?

– Самим будет неудобно. – Рикард ловко защелкнул наручники вначале на правой, а потом и на левой руке. – Туго не затягиваю… Здесь есть потайная кнопка, – он указал мне на едва заметный выступ в ободе браслета. – Если потянуть слишком сильно и нажать, то цепь распадется. Только учтите, они одноразовые.

– Буду иметь в виду, – пообещала я, ни разу не тронутая такой заботой. Все же теперь передо мной стоял не факт, что даже друг, и все будет зависеть от исхода сегодняшнего дня.

– Идем на снижение, – раздался в наушниках голос одного из пилотов. – Всем занять свои места, приготовиться к перегрузкам. Входим в атмосферу. Десять… Девять…

Я вернулась на свое кресло, где из-за скованных рук пристегивать ремнями меня пришлось Рикарду. После на соседнее кресло он сел сам.

– Ввожу координаты посадочной площадки, – продолжал пилот. – Снижение через пять, четыре…

Досчитать он не успел, справа по борту что-то полыхнуло и взорвалось. Кусок обшивки сорвало с корабля, и меня ослепило огнем и светом, ворвавшимся внутрь. В наушниках кричали пилоты, судно крутило, а воздух в легких буквально хотел разорвать меня на части. Казалось, даже кровь готова вскипеть…

– Нас подбили. Повреждение сорок шесть процентов, выравниваю корабль, постараюсь сесть…

Падение из стремительного превратилось в планирующее, но даже это не спасло нас от удара о землю. Раздался скрежет металла, чьи-то крики, меня сильно бросило по инерции вперед, но ремни безопасности удержали, больно впиваясь в тело.

Корабль повело носом вниз, из-за чего все сидячие места, наоборот, оказались сильно задраны вверх, а я буквально повисла на ремнях, без возможности расстегнуть их и спрыгнуть.

Рядом застонал Рикард. Его приложило посильнее моего каким-то обломком, но повстанец быстро приходил в себя, а когда оглянулся, первым делом освободился сам и неловко выпрямился на заваленном по горизонту полу.

– Я помогу, – подбираясь ко мне, произнес он и расстегнул ремни. – Выбираемся отсюда. Двигатель может рвануть в любой момент.

Он придерживал меня за руку, я же сдерживала стон от боли в руке, кажется, я ее вывихнула или сильно ушибла. Очень хотелось сдернуть с себя наручники, но при этом я прекрасно понимала, что если за нами следят, то мне лучше выглядеть в их глазах пленницей.

– Выходим! – приказал Рикард мне и другим поднявшимся. – Те, у кого оружие, идут вперед.

Ближайший путь наружу был через зияющую пробоину в обшивке. Стоило только выглянуть наружу, как все стало понятным.

– А вот и встречающие… – пробормотал под нос Рикард. – Впрочем, все было очевидно. Никто не ждал теплого приема.

Там, обступив корабль по кругу, стояли несколько десятков стражников, все они целились в нас.

– Бросайте оружие, – крикнул один из них людям Рикарда. – Иначе будете убиты. У нас приказ стрелять на поражение в случае неповиновения.

Отец Мики усмехнулся.

– Если хоть кого-то из нас убьют, вы не проживете и часа. Или вы думали, что я прилечу сюда, не перестраховавшись? – в ответ прокричал он. – У меня есть предложение к вашему императору и его жене, от которого они не смогут отказаться.

Стражники переглянулись.

– У нас приказ – не вступать с вами в переговоры!

– А с тобой никто не собирается говорить, – будто издевку, бросил повстанец. – Передай своим хозяевам, что если через три часа я, моя дочь и все мои люди не покинем эту планету – от Гризальда не останется и следа. Это говорю я – Рикард Фирс, владелец крупнейшей золото- и алмазодобывающей верфи на Эльтурии, а также подрывных мощностей, способных взорвать планету целиком, если грамотно запустить заряды с орбиты. И я гарантирую, что так и произойдет, если меня не выслушают!

* * *

Нас вели к дворцу, благо идти было недолго, ведь корабль упал в когда-то прекрасный императорский сад, тем самым напрочь испортив оставшуюся часть красоты после взрыва, устроенного Хэдоком.

Меня и Рикарда конвоировали в центре колонны, как самых охраняемых преступников. При этом на отца Мики никто не спешил надевать наручники, отчего складывалось ощущение, будто на мою охрану брошены сразу все возможные силы – и повстанцев, и имперских стражей.

Но я продолжала гордо идти вперед, постоянно ловя на себе взгляды местных. Большинство их них были простыми людьми и, разумеется, знали, кто я такая, точнее, кем была. Наверное, их удивляло отсутствие беременности, хотя еще несколько дней назад все подполье активно муссировало эту новость в своих целях.